"Все надо делать с юмором!", сказал палач, нарезая голову дольками.
Все ниже написанное не иначе как очередное засорение уставшего мозга. И не оставляет ни малейшего следа в голове и сердце. Усталось наваливается постепенно, как мягкие лапы сытого зверя, сначала ласкового, а потом удушливо приторного. Даже холодная и мокрая улица привлекает меня больше чем уныние внезапно обезличенных стен, зеркал и декоративной атрибутики затихшего пространства комнаты. Я стояла только что с чашкой черного кофе и сигаретой у окна, чувствуя как волосах плещется влажный ветер верхних этажей. Я смотрела на перекатывание ряби на лужах, позолоченое светом фонарей - безликих глазниц улицы. Я вижу, как из-за тесной гряды домов пробивается свет струящейтся где-то там жизни - за границами нашего колодца дворов. Я думаю о ночном городе, а вижу лишь неоновые потоки в лабиринте проспектов, щетину небоскребов и высоток. Я чувствую вкус холодного мартини и горечь джин-тоника. Я вспоминаю, как от случайного прикосновения разгорается электрический разряд, пробегающий по волоскам руки. Я помню темные лужицы глаз в осещении сияющей вывески. Я слышу гулкий звук шагов по асфальту, и эхо разносится в арках между домами, а наши тени пляшут дикий танец. Мне хочется глотка свежего воздуха, тонких и свежих ароматов и легкого дыхания.